Питер, Питер... кем же ты стал сегодня из когда-то стального Ленинграда? Почему на Юге я увидела ухоженные военные памятники, преданность Родине, готовность взять на себя ответственность за происходящее... а у нас - "нет войне" на противотанковых надолбах, заросшие травой мемориалы и скорбный вой из-за ухода Кока-Колы и Макдональдса?
Почему в Крыму, на Кубани, на Дону люди массово носят символику СВО - и не боятся? Молодые отцы, увешанные детьми разного возраста - в футболках с Z. Совсем юная девушка с модными разноцветными волосами, с пирсингом (у нас такая бы 100% бегала на митинги за Навального) - в майке с Z. На автовокзале Ростова-на-Дону под крики водителей "На Макеевку! На Донецк! Два места на Горловку!" загорелые седоватые мужики с туго набитыми сумками идут к автобусам, у многих на рукавах нашивки, только и выдающие их намерение - добровольцы. Ни разу не попался ни один баннер, ни один плакат с Z, с портретами наших бойцов, с флагом России, испачканный протестными надписями.
Почему, почему у нас, в городе трех революций, в городе, пережившем блокаду, я вижу пидороватого вида мальчиков в модных закатанных штанишках, всем своим обликом показывающих, как они презирают все, что их окружает? Для которых главная ценность в жизни - новый айфон и возможность свалить из Рашки.
Почему у нас только самые смелые вешают на машины Z - ведь пидороватые мальчики, хлебнув в модном баре односолодового виски, смелеют и под покровом ночи отважно могут разбить стекло на такой машине.
Почему у нас в соцсетях пост с котиками или голой жопой собирает косяки лайков, а объявление о сборе помощи, о поиске пропавших в зоне боевых действий - единицы?
Почему те, кто годами ездил на Донбасс, собирал туда грузы, кто сейчас это делает, кто пытается хоть что-то делать - они как фрики в нашем рафинированном обществе? Орки же. Вата. Путинисты. А "нормальные", светлоликие эльфы должны делать вид, что ничего не происходит. И у них получается, опыт-то большой: для них ничего не происходило в Югославии, ничего не происходило в Ираке, в Афганистане, Ливии, Сирии, в Одессе 2 мая 2014 тоже ничего не произошло... Внутренние эмигранты, мать их так, рыцари света в отсталой стране без гей-парадов, по досадной ошибке не родившиеся в благословенной Европе или США. Что с нами не так, что не так с тобой, Питер?
Кажется, я знаю ответ. Ты слишком далеко от эпицентра трагедии. Для тебя это все происходит где-то очень далеко, не с тобой - и потому нет смысла сострадать. Зато есть смысл в рефлективных кульбитах: "все не так однозначно", "я ни за тех, ни за этих", "я вообще вне политики".
А у южан нет такой возможности, зато поводов для сострадания - хоть отбавляй. Они отлично понимают и не стесняются это озвучивать: "Все это ждало бы нас, если бы не..." И еще: "Теперь уже все. Давить до границ с Польшей". Сурово и коротко.
А могут ли они иначе, когда в местных госпиталях лежат ребята, изуродованные нечистью настолько немыслимо, что задаешься вопросом - это как же после стольких тысячелетий развития человеческому существу такое пришло в голову? Когда "оттуда" прибывают беженцы, от которых напрямую узнаешь все то, что, пройдя сквозь сито лжи, доходит до нас в искаженном виде. Все, что у нас обсуждается с шутками и прибаутками, сомнениями и цинизмом как некие сказки, на Юге - реальность пострашнее любой выдумки. Для них все однозначно.
А для тебя, Питер - увы, нет. Для тебя полно ментальных лазеек, позволяющих жить так, будто вокруг твоего декадентского мирка ничего нет. Сегодня я особенно хорошо понимаю, почему среди нашей псевдоинтеллигенции так популярен психопат и эталонный псевдоинтеллигент Хармс. Потому что в решающий для нашего народа момент он явил квинтэссенцию этого упаднического, равнодушного к человеческому горю, безответственного образа жизни и мысли. Какое рытье окопов, какая военная служба - тогда, в 1941, Хармс считал себя слишком прекрасным и уникальным для таких быдло-занятий. И предпочитал изображать сумасшедшего - лишь бы не вылезать из своего мирка.
Для сегодняшних "хармсов" нормально не думать ни о чем кроме своего комфорта, мнить себя исключительными и сверхценными. И я не знаю, как это исправить. Но я знаю точно: если бы Ленинград в 1941 был таким как Питер сегодня - он бы не выстоял.
Питер, Питер... ты слышишь ли еще те слова: "Вставай, страна огромная!"? Помнишь ли ты их, хоть что-то отзывается на них в тебе, как отзывается в презираемых тобой провинциалах? Нет, ты не слышишь. Ты куришь модный вейп и сквозь его дым не видишь ничего, уши твои забиты пирсингом и наушниками, в которых блеет Гребенщиков. А вся твоя сила и смелость излилась в агрессивных татуировках, прикрывающих мягкое тело и дряблую душу. Мне стыдно, Питер. Нет, не за тебя - за то что мы, жители твои, перестали быть ленинградцами.
